– Но теперь поток сообщений прекратился, и чары спали?

– Только наполовину, – ответила Серена. – Многие из нас хотят действовать, но паралич не проходит. Некоторые считают, что мы должны пойти маршем на передающие станции и разломать там все, что только сможем – но среди нас до сих пор витает мнение, что это невозможно, потому что если Совет сказал, что мы так не поступим…, значит мы и правда так не поступим.

К Агате начала возвращаться прежняя бодрость духа, но она не могла с уверенностью сказать, где именно могла бы пригодиться эта новая сила.

– План по саботажу каналов уже существует, – сказала она. – Но я не доверяю людям, которые за этим стоят. – Оглядев коридор, она помедлила, убедившись, что их никто не услышит, прежде чем рассказать о плане Джакомо. – Мне кажется, их не заботит риск повредить трубы. Они не станут жертвовать успехом ради безопасности. – Агата едва не обвинила группу в убийстве Медоро, но вовремя остановилась; полной уверенности на этот счет у нее не было.

Серене потребовалось несколько махов, чтобы осознать эту новость. Скорее всего, обратившись к Агате, она надеялась в лучшем случае получить экспертное мнение о наилучшем месте для атаки на систему.

– Так что именно ты ищешь в книгах моего брата? – наконец, спросила она.

– Другой способ утроить обрыв.

– А если ты его найдешь, саботажники свернут свой план?

– Вряд ли, – призналась Агата. – Даже если бы я смогла убедить Рамиро и Тарквинию, они уже наверняка потеряли контроль над ситуацией.

– То есть ты хочешь сказать, что они могут представлять наибольшую угрозу, – сказала Серена. – Но что произойдет, если нам удастся их остановить?

– У обрыва все равно должна быть причина, – ответила Агата. – Ею может оказаться и метеор, и разъяренная толпа.

– Дюжины людей готовы встать на защиту горы, – открыто заявила Серена. – Но еще не факт, что нам удастся вызвать обрыв просто за счет свой численности – не говоря уже о том, чтобы одновременно принять какие-то меры против саботажников.

Они уже почти сделали полный круг и вернулись к квартире, но Агата не могла снова вернуться к грудам непрочитанных книг. За ближайшие несколько склянок она все равно не превратится в Медоро.

– На Геодезисте обратновременная камера была в нашем распоряжении не один год, – посетовала она. – Я могла бы экспериментировать с ней все свое свободное время, если бы знала, какую пользу это принесет.

Серену позабавили ее слова.

– Если бы ты ее сломала, остальной экипаж бы этому вряд ли обрадовался.

– После того, как мы улетели с Эсилио, это бы уже не имело значения. Но до того момента мы ее действительно берегли. – Агата остановилась и ухватившись за опорную веревку, задумалась о посадке на Эсилио. – Защищали ее от излишнего облучения.

– В смысле не направляли ее на эсилианское солнце? – Серена нахмурилась. – Но разве это бы… не вернуло ее в работоспособное состояние, если бы по прибытии она оказалась выгоревшей?

– Мы защищали ее и от чрезмерного количества обычного света, – сказала Агата. – Она бы сгорела от интенсивного излучения – вроде выхлопа наших двигателей.

– То есть ты хочешь угнать Геодезист и направить его двигатели на подножие Бесподобной? – пошутила Серена.

– Нет, – ответила Агата. – Но того же эффекта можно добиться одним большим взрывом над нижней поверхностью горы – или двенадцатью взрывами поменьше.

Серена поняла.

– Ты хочешь приспособить для своих целей бомбы саботажников? Использовать не ударную волну, а вспышку?

– А почему бы и нет? Светособиратели улавливают свет со всех направлений – и не могут отличить обычный свет от обращенного во времени. Если мы удалим взрывы на достаточное расстояние от поверхности, чтобы избежать повреждения труб, то этого, возможно, все равно хватит, чтобы вызвать обрыв. Можно обойтись даже без порчи камер – вспышке нужно всего лишь обеспечить достаточно продолжительную перегрузку фотоники, чтобы потерялся передаваемый сигнал. – Согласно первоначальному плану, блокираторы должны были лишить каждый из каналов доступа к конкретной звезде, однако конструкция системы, из-за которой это становилось невозможным, позволяла осуществить новый план куда менее затратным путем, ведь место, где произойдет взрыв, не имело значения. Светособиратели, как воронки, втянут все фотоны внутрь, и так или иначе ослепят камеры.

– Что, если камера оснащена датчиком, который может закрыть затвор, если фоновый свет станет слишком ярким? Ведь свет, который должен стать поражающим фактором, будет многократно отражен между зеркалами, прежде чем попасть в камеру. Времени вполне хватит, чтобы новость об угрозе достигла камеры по более короткому маршруту.

Агату осенило, что Серена права. Но на результате это, может быть, и не скажется.

– Камеру действительно можно защитить от необратимого повреждения, закрыв ее затвор…, но этот же затвор преградит и поток обратновременного света. Так что решающую роль будет играть время – хватит ли вспышки от взрыва, чтобы затвор продержался в закрытом состоянии так долго, что сигнал будет потерян.

Серена помолчала.

– Так как же нам поменять расположение бомб? Выйти в космос и физически перенести их на новое место?

– Может быть, – ответила Агат. – Но я не знаю, как нам выбраться наружу незамеченными.

Серена отнеслась к ее словам с недоверием.

– Думаешь, Совет попытается встать у нас пути, когда мы отправимся защищать гору?

– Не совсем – просто если уж мы собираемся поделиться с ними нашим планом, то они будут знать о нем уже три года тому назад. Почему им в таком случае не модифицировать системы защиты у подножия горы, чтобы принять во внимание информацию о блокираторах и взрывчатке?

– Потому что мы им не скажем, – ответила Серена. – Потому что боимся, что они придумают, как избежать обрыва из-за взрыва бомб, что в итоге вернет нас к сценарию с ударом метеора. – Она накрыла глаза рукой и помассировала виски. – Только я перестала получать сообщения от самой себя, как будущее снова находит способ мной командовать.

– А будущее сообщило тебе, как незаметно выбраться наружу? Или в твоей армии пробуждающихся спящих есть охранники шлюзов?

– Охранников среди нас нет, – ответила Серена, – зато есть техники, которые умеют сращивать фотонные кабели и отключать датчики.

– Этого мало, – с сожалением заметила Агата. – С этого момента и до самого обрыва на всех шлюзах будет дежурить охрана.

Серена раздраженно зарокотала.

– Ты вообще веришь, что мы справимся, или думаешь, что мы будем ежиться от страха в своих каютах, дожидаясь, пока все произойдет само по себе?

– Не знаю. – Агата не смогла заставить себя открыть правду о надписи, которую ей поведал Рамиро. Сейчас достоверным было лишь знание об обрыве; никаких гарантий, что за ним последует какой бы то ни было триумф, у них не было.

– Ты все еще работаешь в туннелях системы охлаждения? – спросила Серена.

– Нет.

– Но с системой в целом ты знакома?

– Я прошла вводный инструктаж – он был довольно подробным. А что?

– Воздух из системы охлаждения выходит наружу, но никто не станет охранять каждый воздуховод, – сказала Серена. – Если мои знакомые техники смеют отключить датчики, мы сможем выйти в космос вместе с потоком воздуха и приступить к поиску бомб.

Агата тихонько зажужжала.

– Думаешь, толпе саботажников позволят собраться в воздуховоде? Во всех коридорах есть камеры, специальные люди следят за каждым нашим шагом.

– Может быть, в твоем случае так и есть, – согласилась Серена. – Тот факт, что ты была на Геодезисте с антисообщистом Рамиро немного подпортил тебе репутацию. Но я-то кто такая? Кто такие мои друзья? Во всей службе безопасности не хватит людей, чтобы проследить за каждым жителем горы, а софт пока что не настолько поумнел, чтобы взять их обязанности на себя. Мы не саботажники, за нами не замечено оппозиционных взглядов. И пока власти наблюдают за главными подозреваемыми, нам всего-то и нужно не привлекать к себе внимания там, где власти будут вынуждены принять меры.